Когда Изюмка ходил на прогулку с мышкой Кишмишкой, от этого получались одни только огорчения. Хитрая Кишмишка обязательно что-нибудь да найдёт по дороге: то красивое голубиное перо, то разноцветный камешек или сучок древесный, похожий как две капли воды на гномика.
читать дальше
А Изюмка никогда ничего не находил. Конечно, если бы он принялся рыть пятачком землю, он бы тоже нашёл что-нибудь: может, пуговицу, а может,' какую-нибудь кость завалящую. Или черепок, или ржавую подкову, или жёлудь. А может, даже вполне вкусный корешок. Да только в такую стужу кому охота в земле копаться? Только свой пятачок о мёрзлую землю исцарапаешь.
И всё же как-то раз Изюмке тоже повезло: на краю канавы он нашёл прошлогодний сухой репейник.
— Смотри-ка, что у меня! — с гордостью похвастался он Кишмишке.
Но мышка только носик презрительно сморщила:
— Фи! Подумаешь, прошлогодний репейник! На что он годится? Корзинку из него не сплетёшь. Один мусор — только и всего.
— И никакой не мусор! — гордо встал на защиту своей находки Изюмка. — Ещё как сгодится.
— На что?
Изюмка посмотрел вокруг себя. Действительно, на что может сгодиться прошлогодний репейник!
Над ними, тяжело махая крыльями, пролетел старый Грач. Изюмка обрадовался:
— Смотри, Мышуля, я сейчас запущу репьём в этого грача! Знаешь, как здорово репей прилипает к перьям!
И точно! Комок из колючек репейника ракетой взмыл вверх и так ловко вцепился в оперение старого Грача, что тот ничего и не почувствовал.
— Ух, до чего же ты меткий! — восторженно пропищала Кишмишка. — Это надо же! Влёт птицу бьёшь, без промаха!
Изюмку прямо-таки распирало от гордости, когда он шёл домой.
Но дома его ждали неприятности — возле печки сидел дядя Грач, а на крыле у него болтался комок колючек.
«Знал бы я, что он к нам в гости летит, разве стал бы в него кидать?! — испугался Изюмка. — Что теперь скажет Гном Гномыч?»
Закручинился Изюмка и даже забыл поздороваться. Но Гномыч напомнил поросёнку об этом.
— Ветер, навер-р-рное, унёс с собой его голос, — вежливо предположил Грач. — У меня вон тоже, пока я летел, совсем смёр-р-р-зся клюв. И крыльев своих я почти не чую!
С этими словами Грач растопырил крылья, чтобы погреть их возле тёплой печки.
— Смотри-ка! — воскликнул вдруг Гномыч. — Что это за клубок у тебя там на крыле?
Подслеповатый Грач принялся крутить-вертеть головой, пока и сам не разглядел у себя в перьях клубок репейных колючек.
— Пррроклятие! — сердито каркнул он. — Пррраво, ума не пррриложу, где к моим перррьям мог прррицепиться этот рррепей?
— Наверное, где-нибудь на лугу? — предположил Гномыч.
Но Грач возмущённо закаркал:
— Не прриходилось мне сегодня пррриземляться ни на каких лугах. Тем более, что я торрропился. Готов пррревратиться в черррвяка, если это кто-то в меня нарочно не бррросил репьём!
— Да кто же это посмел? — вскричал Гном Гномыч и удивлённо посмотрел на Грача.
— Кто? Пррростите, сейчас прррипомню! Скорррее всего, это озорррники бельчата. Они живут в дупле на самом кррраю дубррравы.
— Это вполне возможно. Бельчата иногда швыряют вниз, на землю, ореховые скорлупки.
— Скорррлупки — всего лишь беспорррядок! А рррепьи — это уже, бесспорррно, мусоррр! И этим мусоррром они забрасывают меня, старррого поррря-дочного Грррача!
Гномыч всплеснул руками.
— Что за времена! Что за нравы! Возмутительно!
— Нет, мимо этого я не могу так пррросто пррро-лететь! Я им этого не прррощу. Моррроз не морроз, а я тотчас же поднимаюсь на крррыло и лечу на улицу Кузнечиков в ррредеакцию журррнала «Клюв»! Я буду жаловаться! Какое безобррразие!
— Конечно, — одобрил его решение Гномыч. — Такие хулиганы заслуживают, чтобы их пропечатали в журнале!
Грач швырнул в печку репьи и, попрощавшись с Гномычем, направился к выходу. Но на пороге он споткнулся об Изюмку.
— А ты чего сидишь здесь в темноте? — удивлённо вскричал он.
— Ох, дядя Грач! — захныкал Изюмка. — Пожалуйста, не подавайте жалобу на бельчат!
— И он ещё берррёт их под защиту! — возмутился старый Грач. — Этих прррохвостов, этих озорррни-ков!
— Верно, Изюмка, зря ты суёшь свой пятачок во всё, о чём даже понятия не имеешь, — сделал поросёнку замечание Гномыч.
— Имею! Об этом я имею понятие, Гномыч! Точно знаю, что это не бельчата швырялись репейником в дядю Грача! — заплакал Изюмка.
Грач от удивления даже клюв разинул:
— Не бельчата? Кто же тогда?
— Кто-то ещё, — пропищал Изюмка едва слышно, словно мышонок.
Старый Грач даже не разобрал его слов.
— Кто, кто? — с любопытством наклонился он к Изюмке.
Но Гномыч, который и слышал лучше, а главное, лучше знал Изюмку, поспешил вмешаться:
— Ладно, сосед Грач, я уже догадываюсь, чьи это проделки! И я сам поговорю с ним как подобает. Чтобы он впредь знал, как швыряться в тебя репьями!
Тут уж и старый Грач понял, что к чему. Посмотрел строго на Изюмкку, слегка шлёпнул его по спине крылом и вылетел за дверь.
А в тыквенном домике наступила мёртвая тишина. Такая мёртвая, что Изюмка даже хрюкнуть не смел. И только смотрел, весь похолодев, на Гномыча. А тот Щёлкнул его как следует по макушке и строго-престрого сказал:
— Если я ещё хоть раз услышу про тебя такое, гулять больше не пойдёшь. Ни с Кишмишкой, ни с кем вообще! Изюмка совсем понурил голову. И вдруг чувствует, что Гномыч гладит его по затылку. Изюмка поднял изумлённо глаза и видит, что Гном Гномыч улыбается. Изюмка не знал, что и подумать. Но Гномыч объяснил ему:
— Щелчок ты от меня за репейник получил. А прогладил я тебя потому, что ты сам признал свою вину.