"Расскажи мне сказку прекрасных девах-воительницах, стремительных и грозных повелительницах степи, об их могучих чарах, ясном уме и пылких сердцах." - ноет больная внучка. Старуха вздыхает. Раз, вздыхает, другой...
- Сказку, или про взаправду? - спрашивает внучку Старуха.
- Сказку... чтоб не страшно было, - шепчет внучка.
- Слушай тогда, и не говори, что не такую хотела, - сурово предупреждает Старуха.
читать дальше
Не так давно, чтоб Старики не помнили, а Молодые не знали, но и не так недавно, чтоб и ты увидеть успела, была Степь великая. Большая Степь, травы в ней - коня со всадником скроют, реки в ней - как серебряные дороги, текут, люди в той Степи - девы-воины. Не знают над собой девы ничьей власти. Днями они кочуют по степи, ночами пляшут у костров своих, каждый день их и ночь похожи. Кроме них в Степи лишь птицы да звери...
" Степь - это воля, степь - это красота и сила и тысячи стрел пронзают небесную синь и степной пожар огненной стеной окружает тех, кто посягнул на свободу прекрасных дев". - подхватывает внучка, и Старуха сердито фыркает:
- Раз сама знаешь мою сказку - рассказывай! А я хоть казанок почищу.
- Не-ет, ты давай! Я болею, - хитрит внучка.
- Так не влезай в сказку, - говорит Старуха и продолжает, - на краю Степи были города богатые и не очень были поля плодородные - и тощие тоже были, всюду были женихи, что хотели к девам свататься - да не соглашались девы: ни в богатый город уходить, ни в небогатый, ни к пахарям. Милей замужества была Степь привольная. Манит красота дев, чарами зовут их власть над желаниями мужчин - да что девам до чужих желаний? Кто криво вслед усмехнется, кто разведет руками: "Насильно мил не будешь", а ежели силу пытаются применить - отвечают девы силой. Нет власти над ними - только воля степная.

Но однажды вверх по реке проплыл караван корабликов - с веселыми певцами, с плясунами, с разговорчивыми да ласковыми купцами. Ночь, да еще ночь прошла у реки. Девы слушали другие, неведомые прежде песни, плясали новые пляски с ловкими купцами и разговаривали, дивясь ласковым речам, затейливым, как шитье на нарядах пришлых купцов... а под разговоры лились из сосудов напитки сладкие, хмельные, сахарные печеньица да яблоки в меду манили с блестящих блюд - бери да пробуй все! На третье утро очнулись девы-воительницы, а на них - не доспех, не одежда воинов, не кони резвые рядом, а фартуки замызганные прикрывают тело да кругом горы посуды с объедками. Кинулись бежать девы-воительницы, а будто силы их кто выпил, руки неловкими сделал, спины согнул, шеи вытянул - будто напуганные с рождения, мелко засеменили девы и... кинулись отмывать-отчищать посуду.

Морок не отпустил ни к обеду, ни к вечеру. Кораблики же с девами плыли вослед за веселыми кораблями, день, и другой, и еще неделю - а все было то же с девами: поутру просыпаться среди посуды с объедками, себя не помня, кидаться отмывать все, а к ночи падать без сил, перехватив огрызков.

Но вот на десятый день снова ладится кораблик веселый пристать к берегу. Побросали девы котелки да тарелки недомытые, столпились по борту - чуть баржа их не черпнула водицы речной. Видится на берегу Степь, будто такая же,из какой увезли их кораблики: песчаный бережок, а дальше трава - коня со всадником скроет, цветы виднеются и птицы в небесах заливаются. Вольные места.

Пытаются девы бросить блюда да кубки - а те к рукам липнут, будто приклеенные; хотят за борт прыгать - а посуда вниз, на дно баржи тянет. Тут подплывает малая лодочка с купцом речистым(ой, наряден купец, на нем одежда красная, золотом шитая, мехом отороченная, а на пальцах кольца камнями сияют - заглядение!), спрашивает их купец:
- Далеко ль собрались, девы вольные? Чего желают воительницы прекрасные? Али не по нраву жизнь среди золота, обеспеченная, упорядоченная?
Вскричали-возрыдали девы-воительницы:
- Где ж наша воля, где Степь родимая, почто нам тарелки постылые? Не хотим такого золота, не надо нам жизни среди объедков!
Усмехнулся купец, рукой повел - и вновь очнулись девы в Степи, при конях - правда, за десять дней неухоженных, всею траву в степи вкруг стана объевших и подравшихся, пораненных. Кинулись девы к коням - мыть, поить да кормить, раны лечить, а потом смотреть - можно ли седлать?

Прошла неделя да другая за ней, все как прежде - только вспоминают девы: кто песни веселые. кто наряды купеческие, кто вздыхает по яблокам в меду. Но - держатся.

А тут опять кораблик вверх по реке плывет.Пристает кораблик к берегу, и сходят с него воители грозные. Строятся они фалангой, поднимают стяг со зверем на нем златотканым, да посылают гонца к девам. Гонец передает девам послание: "Покоритесь!" и тут же воины нападают.

Нет брони против тяжких мечей у дев-воительниц, только свои скорые ноги, лук легкий, да кони резвые...

- Скорей счастливый конец давай! - вскрикивает внучка.
- Счастливый, так счастливый, - бурчит Старуха, - будет тебе... счастье. "Тысячи стрел пронзают небесную синь и степной пожар огненной стеной окружает тех, кто посягнул на свободу прекрасных дев" - примчались на помощь воительницам мужи могучие, из Дальней степи. Потоптали конями, порубили мечами злых чужаков, спасли дев. Посмотрели девы на могучих спасителей, возрадовались на их мощь, на защиту надежную - и вспыхнула, как маки в Степи по весне, любовь в нежных сердцах дев. И полюбили их воины тоже со взгляда первого. И остались они в Степи привольной. Правда, пришлось. чтоб любить было удобней. часть степи распахать под поле. где плодородное, где-так себе; прикупить на дома да на обзаведение, обменяв доски да бревна на оружие воительниц, а пока мужья могучие складывали дома - казанки да кастрюли с тарелками достались воительницам замужним.

Встал поселок на берегу реки - в меру грязен, в меру добротен, с огородами и колодезем. Проплывают кораблики купеческие, слышны песни с них веселые, доносятся ароматы угощений заморских - но уж не ходят туда воительницы. и их и не зовут

- А где же счастье? - канючит внучка. - Ты обещала!
- Было счастье, - говорит Старуха. - Вот как раз когда битва притихла, а стройка и кастрюли не начались - тогда и было счастье. И любовь. А потом стало некогда - устали все. Спи давай... воительница.
- Лучше бы не делать дом, - сообщает внучка, - тогда счастье останется.
- А, ну ты ж у нас умная, - усмехается Старуха, - вырастешь - все, как хочешь, сама устроишь. Без единой кастрюли!