Живодер Чжао (китайская сказка)

[Skazka2018]

На правом берегу реки Циншуйхэ жил помещик по прозвищу Чжао-Живодер. Был он жадным, бесчестным, всегда обманывал своих батраков.
Приближалось время весенних полевых работ, но к Чжао-Живодеру никто не приходил наниматься на работу. Он стал беспокоиться. Но, подумав, нашел выход. На ленточке красной бумаги он написал: «За работу плачу больше других — тридцать лянов серебра», — и повесил бумагу на свои ворота. «Кто-нибудь да придет, — думал Живодер, — вот тогда он у меня и попляшет».
Бедняк Да-ху жил на левом берегу Циншуйхэ, все его знали как хорошего работника. Продав дрова, бедняк возвращался домой. На воротах Чжао-Живодера он увидел красную бумагу.
Дома Да-ху стал советоваться с младшим братом Эр-ху — идти ли ему работать к Живодеру Чжао. Брат уговаривал не ходить.
— Никогда не поверю в добрые намерения Живодера Чжао, — говорил Эр-ху. — Он же славится тем, что сдирает с батраков десять шкур.
— Но на бумаге ясно написано, — отвечал Да-ху, — «Жалование тридцать лянов серебра». Не думаю, чтоб он обманул и заплатил меньше.
И Да-ху пошел к Живодеру Чжао.
— Мы заключим с тобой договор, — сказал помещик. — Если ты не выполнишь какого-либо моего поручения, я из твоего жалования удержу десять лянов серебра.
Да-ху, не подумав, согласился.
— Я старый хлебороб. Какое же может быть поручение, которого я бы не выполнил!
Да-ху начал работать, не разгибая спины. Он уже проработал несколько месяцев, вдруг к нему подошел Живодер Чжао и велел большой кувшин вставить в маленький, а в другой раз приказал просушить на солнце полы (в китайском деревне в прошлом даже в помещичьих домах полы были земляные). Эти поручения Да-ху не мог выполнить, и Живодер высчитал у него из жалования двадцать лянов серебра.
В конце года Да-ху пришел к помещику за расчетом. Живодер Чжао спросил его:
— Скажи, сколько весит моя голова?
Да-ху не мог ответить. Тогда Живодер Чжао удержал последние десять лянов.
За целый год тяжелого труда Да-ху не получил ни одного гроша.
Злой вернулся бедняк домой, и все рассказал брату.
— Не горюй, — спокойно сказал Эр-ху. — На будущий год я пойду к нему работать, уж я отыграюсь на Живодере за твои деньги.
Под Новый год помещик снова наклеил на ворота красную бумагу.
Эр-ху, перекинув через плечо свои пожитки, отправился наниматься.
Не успел он открыть ворота помещичьей усадьбы, как навстречу вышел Живодер Чжао.
— Ты пришел работать?
— Да, — ответил Эр-ху.
Помещик начал говорить ему о своих условиях. Эр-ху закивал головой в знак согласия.
— За каждое невыполненное поручение я буду удерживать из твоего жалования десять лянов, — предупредил помещик.
— Я смогу, все смогу, — перебил его Эр-ху.
Во время весенних полевых работ Эр-ху был занят по горло.
Наступило время цветения персиков. Живодер Чжао захотел пообедать среди цветов. Эр-ху он позвал с собой. На заднем дворе помещик велел Эр-ху большой кувшин вставить в маленький. Батрак подбежал к большому кувшину, схватил его.
Но кто же мог подумать, что он бросит кувшин на каменные плиты?
Раздался сильный треск — и кувшин разлетелся вдребезги.
— Ты рехнулся? — исступленно закричал Живодер Чжао. — Сейчас же заплати мне за кувшин!
— А как по-твоему нужно делать? — спросил Эр-ху. — Разве не так? Покажи мне тогда, как большой кувшин вставить в маленький. — А сам тем временем складывал черепки от большого кувшина в маленький кувшин.
Живодер Чжао молчал. Ему нечего было ответить находчивому батраку.
Настали пасмурные дни, пошли дожди, и в комнатах стало сыро. Эр-ху вернулся с поля, где он пропалывал посевы. Когда показалось солнце, Живодер Чжао дал батраку новое поручение.
— Просуши полы на солнце.
Эр-ху взял лестницу, приставил к дому, поднялся с киркой на крышу и стал ее разбирать. Разбитая черепица с грохотом посыпалась вниз.
— Что ты делаешь? Ты совсем взбесился! — закричал и затопал ногами Живодер Чжао. — Заплати мне за порчу крыши.
— Хозяин, не разобрав крышу, нельзя просушить земляные полы. Покажи, как можно это сделать иначе? — спросил Эр-ху.
— Прекращай работу! Ты прав, прав! — кричал помещик.
Минул год. Эр-ху пришел за деньгами. Живодер Чжао решил и тут сыграть злую шутку.
— Скажи, Эр-ху, сколько весит моя голова? Если не угадаешь, я не дам тебе заработанных денег.
— Три цзиня и шесть лянов, — не задумываясь, ответил Эр-ху.
— А вот и нет. Ровно четыре цзиня, — сказал Живодер Чжао.
Эр-ху быстро повернулся, побежал на кухню и принес нож и весы.
— Ты не веришь, давай тогда взвесим, — предложил он Живодеру Чжао.
— Не смей, не смей, — закричал испуганный помещик. — Положи сию минуту нож. Я отдам тебе твои тридцать лянов серебра.
Живодер Чжао открыл шкаф, трясущимися руками отсчитал тридцать лянов серебра и подал Эр-ху.
— Смотри, больше никого не обманывай, — сказал Эр-ху, — не делай из честных людей дураков, — и, не торопясь, вышел.
Живодер Чжао от злости и досады упал, потеряв сознание.